«Большая» встреча

18 марта в Музыкальном театре пели солисты Большого театра Василий Ладюк и Анна Нечаева. В их исполнении прозвучали самые известные арии и дуэты из мирового оперного репертуара. Сопровождал артистов Симфонический оркестр Карельской филармонии под управлением дирижера Алексея Ньяга. Успех выступления не только добавил публики в фан-клубы артистов, но и определил перспективу дальнейшего общения. В августе этого года Василий Ладюк снова приедет в Карелию, чтобы принять участие в музыкальном фестивале «Ruskeala Symphony».

Дирижер Алексей Ньяга и Анна Нечаева в Петрозаводске. Фото: ИА «Республика» / Леонид Николаев

На пресс-конференции перед концертом карельские журналисты поговорили с Василием Ладюком и Анной Нечаевой о том, как устроена жизнь известных артистов на сцене и вне ее. «Республика» публикует самые интересные фрагменты беседы.

Наши герои

Василий Ладюк — один из ведущих оперных певцов России, солист Большого театра России и театра «Новая Опера». Артист сотрудничает с выдающимися дирижерами и режиссерами, среди которых Валерий Гергиев, Пласидо Доминго, Владимир Спиваков, Владимир Федосеев, Михаил Плетнев, Дмитрий Юровский, Джеймс Конлон, Джанандреа Нозеда и другие.

Анна Нечаева — восходящая звезда российской оперной сцены, солистка Большого театра, приглашенная солистка Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.

— В каком возрасте, по-вашему, солист уже не должен выходить на сцену?

Василий: — У нас есть поговорка, что главное — не уйти со сцены под шорох собственных копыт. До тех пор, пока слышишь аплодисменты, можешь продолжать спокойно работать. Публика — самый чувствительный барометр твоего мастерства и показатель твоих возможностей.

Василий Ладюк пока не думает о шорохе. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

— Как вы относитесь к «осовремениванию» классики на сцене?

Анна: — К новаторству отношусь хорошо, если оно оправдано идеей постановки. В этом плане показательны спектакли Дмитрия Чернякова, который почти каждый спектакль переносит нашу эпоху. Не ради того чтобы удивить публику он это делает, в каждом его произведении есть мысль, интересные повороты, которые вполне оправдано звучат и в музыкальном отношении.

— Но может ли Золушка быть в офицерской форме?

Василий: — Если мне нравятся идеи спектакля, стану ли я осуждать режиссера за его выбор? Какая разница, в конце концов, во что одета Золушка?

— Вы производите впечатление руководителя. Не хотели бы стать директором театра? (вопрос к Василию Ладюку)

Василий: — Почему театра? Берите выше! Я же не настоящий вокалист, я дирижер-хоровик. Это другой глубины образование. Пять лет назад я придумал фестиваль «Опера Live», который мы продвигаем сейчас с партнерами и единомышленниками. Фестиваль — это то же самое хозяйство, которое требует четкой организации.

Василий Ладюк может представить себя в образе даже министра культуры. Фото: ИА «Республика» / Леонид Николаев

— Что это за фестиваль?

Василий: — Музыкальные фестивали в нашей стране всегда проходили под эгидой известных дирижеров, и были связаны с инструментальной музыкой. Мне хотелось придумать историю, связанную с вокалом, в которой можно было бы объединить на одной сцене людей, уже имеющих признание и багаж, с молодыми и неопытными артистами. И потом на фестивале мы идем не от спроса публики на известную классику, а всегда стараемся представлять новое. Можно было бы сделать просто: взять Второй концерт Рахманинова, «Травиату» Верди, еще что-то. И публика пришла бы сразу. Но в прошлом году мы закрывали фестиваль «Аттилой», не самой популярной оперой Верди, которая сейчас идет только в Санкт-Петербурге, у Гергиева.

— Что вы будете представлять на пятом фестивале?

Василий: — Если все получится, то должен состояться перекрестный концерт «Казань-Москва» с исполнением Восьмой симфонии Малера. Это очень сложное произведение с точки зрения технического функционала: огромный оркестр, огромный хор, детский хор. И это очень затратная финансовая история.

Василий Ладюк вспоминает концерт в 1997 году, когда оркестр Евгения Светланова и хор Виктора Попова исполнили Симфонию №8 Малера в Москве. Фото: ИА «Республика» / Леонид Николаев

— Представьте: вам звонит Спилберг, а у вас «ёлки». Как быть, если поступит очень интересное предложение, а у вас уже есть договоренности на это время?

Василий: — Не нужно идти против совести. Существует негласное правило выполнять свои обязательства. И тогда неважно, Спилберг тебе позвонил или кто, — у тебя «ёлки». Потому что завтра будет еще что-то интересное и заманчивое. Стоит один раз нарушить свое слово, потом это пойдет на потоке.

— Одной солистке недоброжелатели подсыпали перец в яичный коктейль, который та выпивала перед выходом на сцену. Вам наверняка тоже приходится конкурировать с другими артистами. Какими способами?

Василий: — Все это существует. Раньше в пуанты и битое стекло могли подсыпать. А в принципе конкуренция только помогает самосовершенствоваться. Who is Who мы доказываем на сцене.

Анна Нечаева говорит, что слушает рок вместе с 17-летней дочерью. Поверить во взрослую дочь сложно. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Анна: — У меня такая была история. Когда я только пришла в Большой театр — меня пригласили на постановку «Чародейки» — и перед премьерным блоком неожиданно отдали почти все спектакли. Это было для некоторых людей очень неожиданно. Старожилы начали меня предупреждать: «Будь осторожной. Ничего не ешь. Ни от кого ничего не принимай». Я никогда с этим не сталкивалась, но на всякий случай боялась. В театре есть традиция перед премьерными спектаклями дарить друг другу какие-то маленькие презенты: шоколадки и пр. На удачу. И когда ко мне подошел человек из театра и подарил такую шоколадку, у меня руки задрожали. Неужели он способен на это? Но оказалось, что все в порядке. Я съела шоколадку, и все прошло хорошо.

Василий: — Все-таки мы порядочные люди, я хочу в это верить. Можно бегать к руководству и выпрашивать партии, но это нечестная игра.

Нечестная дорожка обычно короткая, — уверяют артисты. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Анна: — Когда ты делаешь нечестно, у тебя дорожка коротенькая. Ну, ты выбьешь себе роль, а дальше-то не пойдет.

— Какой самый неудобный язык для пения?

Анна: — Французский плохо поется.

Василий: — Я сказал бы, что немецкий. А еще хуже — английский. А самый лучший — итальянский.

— Случалось, что вы забывали слова? Как выкручивались?

Василий: — Это происходит сплошь и рядом — приходится на ходу сочинять. Лучше сочиняется на иностранном языке — этого вообще никто не замечает. А когда текст Пушкина — сложнее.

Анна Нечаева считает язык французской оперы не очень удобным для пения. Фото: ИА «Республика» / Леонид Николаев

— Как вы успокаиваетесь перед выходом?

Василий: — Кто сказал, что мы успокаиваемся? Адреналин зашкаливает. Очень сильно волнуемся.

Анна: — Волнение разное бывает: плохое, когда нервничаешь и психуешь, боишься. А когда по-хорошему волнуешься, то и хорошо.

Василий: — Одного артиста тоже спросили, волнуется ли он перед выходом на сцену. «Да, — ответил тот. — За партнера».

Анна: — Я еще студенткой открыла, что мне очень помогает воображение. Представляла себя примой и расслаблялась.

Василий: — Плохо бывает, когда дирижер дурак.

— Мешает петь?

Василий: — Считается, что дирижер — самый главный. Конечно, его рукам и голове подчиняются все процессы на сцене. Но в опере все же солисты главнее, я считаю.

О нашем дирижере Алексее Ньяга Василий Ладюк и Анна Нечаева говорили радостно. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Анна: — Бывают даже такие криминальные случаи, когда дирижер плохо знает музыку. И может просто поперек идти. После таких спектаклей выходишь разбитым, все болит.

— Нужен ли абсолютный слух солисту?

Анна: — Люди с абсолютным слухом вполне могут петь плохо или фальшиво.

Василий: — Бывает, что у человека прекрасные вокальные данные, но музыкального образования нет. Например, Эльчин Азизов, наш большой друг, баритон Большого театра, был когда-то капитаном команды КВН и никакого отношения к музыке не имел. Первые выходы на сцену он учил по пластинкам. Некоторые солисты так и не освоили нотную грамоту — поют на слух. Это самородки.

— А актерские данные важны для солиста?

Василий: — Вот это беда. В музыкальных вузах не учат сценическому мастерству. Только в виде факультативов.

Органика Анны Нечаевой произвела впечатление на петрозаводскую публику. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Анна: — Хороший режиссер найдет способ вытащить из тебя «органику» или под тебя сцену специально поставит. Но если этого нет, происходит концертное исполнение.

— Опера — это элитарное искусство? Нужно ли его демократизировать?

Василий: — Мне нравится, что сейчас существует медиапространство и можно посмотреть оперную постановку в кинотеатре или дома. Это расширение аудитории. Но я с трудом могу себе представить, чтобы человек, не интересующийся оперным искусством, пошел в театр. Чем его туда затянешь? Если только в буфете бутерброды с рыбой будут по 5 копеек. Или можно сходить, чтобы зачекиниться на фоне люстры Большого театра.

— Оперные спектакли должны поражать роскошными декорациями?

Анна: — Когда мы делали «Травиату» в Петербурге с режиссером Юрием Александровым, то сами ходили по секонд-хэндам и искали одежду для спектакля. Современная героиня «Травиаты» — это обычная проститутка, дешевая.

— Каких зрителей в зале вы видите? Как приобщить молодежь к опере?

Анна: — Я, например, вообще не вижу зрителей в зале. Они очень далеко, да и свет рампы мешает разглядывать людей в зале. Но судя по соцсетям, молодых людей много. Они обращаются ко мне за билетами и вступают в фан-клубы.

Адреса фан-клубов Анны Нечаевой и Всилия Ладюка можно найти в сети. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Василий: — Сейчас много молодежи в зале. Раньше, лет 10 назад, основной контингент был 65+.

— Вы балет Серебренникова «Нуриев» видели?

Анна: — Нет. Мы ходим на балет очень редко, нет возможности.

Василий: — У меня желание одно после трудового дня: прийти домой и лечь. И чтобы было тихо.

Источник